Он был лучшим учеником своей школы, талантливо играл в школьных спектаклях и даже получил звание «Ученик года»… Мог бы поступить в престижный университет и сделать успешную карьеру, но… выбрал войну. Кто-то скажет: «Псих!» И отчасти окажется прав. Знакомьтесь, новый герой нашей рубрики — костромской боец с позывным «Псих».
«Псих» родился в обычной семье, в небольшом поселке на севере Костромской области. О том, чтобы стать военным или служить в полиции, как и многие мальчишки, мечтал в детстве. Но родители и представить не могли, что их сын однажды действительно уйдет воевать. Сейчас «Психу» 21 год, и за его плечами уже третий контракт в добровольческом формировании.
— Как ты вообще решил уйти на фронт? Ты же тогда только-только школу закончил…
— Вообще я после 11 класса поступил в Саратовский военный институт войск национальной гвардии. Но возникли проблемы со здоровьем, и меня комиссовали. Так что можно сказать, что «срочку» я прошел там — и военный билет уже имел, и навыки обращения с оружием. А насчет СВО… У меня лично сомнений не было в том, что нужно туда идти. В ДНР есть 3 места: Саур-могила, пляж в Торецке, где украинцы использовали кассетные боеприпасы и детей просто разрывало на руках у родителей, а также Аллея ангелов в Донецке… Я не хочу чтобы мирные люди умирали, а уж тем более — дети. Поэтому когда появилась возможность, над тем, чтобы заключить контракт, думал недолго, максимум минуты три… Ну а потом уже объявил родителям.
— Твои мама и папа легко на это согласились?
— Они, конечно, пытались заставить меня отказаться от данной идеи, но мне было бы стыдно сидеть дома зная, что где-то умирают парни. Я маме так и сказал: «Я помогу ребятам и назад». Что делать — смирились и ждали. Зато теперь гордятся.
— И вот ты приехал в зону СВО… Взрослые, уже служившие и даже воевавшие мужики говорят, что к происходящему не были готовы. А ты вообще, можно сказать, в жизни «пороху не нюхал». Как привыкал?
— У меня была хорошая физподготовка. И на учебе схватывал все на лету. Поэтому, когда приехал, меня сразу назначили на старшину разведывательно-штурмовой роты. Служил я, кстати, в ЧВК «Редут». Первое моё БЗ (боевое задание) было очень увлекательным, мне прям очень понравилось. Всё вокруг взрывается свистит, жужжит… и в тот момент я понял, что на своём месте.
— Как сложились отношения в отряде?
— В отряде я был одним из самых молодых, но все хорошо складывалось. Я быстро учился, следовал советам старших. Поэтому и выжил.
— Что было тяжелее всего преодолеть?
— Самое больное — когда приезжали раненые парни. К этому невозможно привыкнуть.
— Есть известное стихотворение бойца с позывным «Поэт» о том, что война — это бесконечная грязь, в прямом смысле слова. По грязи надо ползти, лежать в ней, бытовые условия тяжелые, мыши и крысы бегают в блиндажах… Как ты к этому адаптировался?
— Когда не на БЗ, бытовые условия очень были хорошими. Мы жили своей группой, все стали друзья-товарищи… Кормили нас прекрасно — в столовой для нас готовил бывший шеф-повар одного из престижных ресторанов Москвы. Что касается какой-то окопной жизни, я так скажу. Человек — это такой организм, который ко всему привыкает. Мы с женой адаптируемся за счёт того, что считаем это работой, так намного легче жить. Ты понимаешь, что защищаешь свою страну, семью и граждан своей страны, поэтому убираешь глубоко и надолго свои взгляды на жизнь, принципы, привычки, брезгливость и т.д и просто делаешь своё дело.
— Про столовую и шеф-повара звучит красиво. А что ты скажешь насчет гуманитарной помощи? Вот, люди собирают конфеты, печенье, носки… Кто-то говорит, что это все не нужно, мол, лучше скинуться и коптер купить…А кто-то вообще считает, что государство всем бойцов обеспечивает и должно обеспечивать. Что думают бойцы в зоне СВО обо всем этом?
— Ну, мне, например, было очень приятно, когда в первый раз от Алёны Русской мы получили термобельё, окопные свечи, сухие супы… Я отправлял их к парням, а они потом приезжали и благодарили. Брали всё: и носки, и конфеты. Это уходило на передовую, потому что какие бы у тебя ни были крутые термоноски, те, которые связали с душой, будут теплее всегда. А еще радуют детские письма, особенно когда они приходят с твоего родного края. У нас даже стена была вся в детских письмах. Так что любая помощь: генераторы, дроны, носки, детские письма, сухие супы – там это очень нужно. Но и мы стараемся тоже на добро отвечать. Одна девочка перед Новым годом прислала письмо, где сказала, что хочет попросить у Деда Мороза некую игрушку, и мы с парнями скинулись, чтобы ее купить. Нашли родителей этой девочки и от «Деда Мороза» положили ей эту игрушку под ёлку. Так что мы тоже небольшие волшебники.
— Ты упомянул жену. Хочешь сказать, что она с тобой вместе воюет?
— Да. Мы познакомились, когда я уже был на СВО. Точнее, так. После окончания контракта в июне 2024 года я остался работать в городе Макеевка ДНР. А в августе решил съездить на малую родину к семье и там встретился со своей будущей супругой. Мы немного пообщались и в какой-то момент она вроде как пошутила: «У тебя с собой СНИЛС? Хочешь прикол покажу на Госуслугах?» И начала оформлять заявление на заключение брака. Но мы тогда все же его не отправили. В сентябре я вернулся в Макеевку и дальше работал, продолжая общаться с землячкой. А в декабре вернулся домой, где мы снова встретились и решили все-таки закончить начатое. В это же время я узнал о добровольческом отряде «Барс-Брянск» — там служили несколько моих знакомых. Оказалось, девушек туда тоже берут. И вот мы в январе этого года вместе с невестой заключили контракт. А потом там же, прям из военкомата города Брянска пошли в ЗАГС. И теперь в отряде имеется семейная пара: «Псих» и «Шайтана».
— И ты ее не пытался отговорить? Мол, война — не женское дело…
— Нет. Патриотка она у меня. Сама хотела поехать воевать, но её нигде не брали. А со мной смогла зайти на контракт. Мы сейчас на новую специальность обучаемся.
— У нее была какая-то особая подготовка? Военно-патриотические объединения, спорт?
— Нет, только сила духа и желание помогать.
— А родители как отнеслись к тому, что вы вместе решили уехать на фронт?
— Мои спокойно. У меня это уже третий контракт, ранения были… А её родители приняли, когда поняли, что мы не на передовой будем. Вообще, конечно, многие пытались отговорить и меня, и её. Но у нас обоих такой характер — мы идейные. Потому как в кино: «Вижу цель, не вижу препятствий».
— И как она справляется?
— Наравне со всеми, отжимается только с колен. У нас была ситуация: на занятии ей дали вводную «эвакуация», и жена схватила мужика, который весит больше 100 кг и чуть ли не в два раза её выше. Схватила и утащила, все в шоке были.
— Давай поговорим о сути СВО. Ты уже сказал и про Аллею ангелов, и про убийства мирного населения… Кто-то может не поверить тебе и сказать, что это все неправда и «путинская пропаганда». А что ты увидел лично, после чего понял — мы здесь не зря?
— Я видел множество раненых и погибших мирных людей. Один раз украинская ПВО сбила дрон, и обломки упали на гражданских. Когда я оказывал им помощь, из разговора узнал, что люди очень рады нам, русским бойцам. Да и вообще, когда я только-только пересекал «ленточку», мы проезжали через приграничные сёла, так нам люди махали и перекрещивали нас. И еще видел страх у обычных жителей Донбасса и приграничных территорий. Когда происходил выход ПВО, они боялись, потому как уже знали на тот момент, что такое обстрелы. Еще до нашего прихода.
— А тебе самому разве не было страшно? Что тебе помогало не отступить?
— Со страхом помогала бороться фраза: «Страх – это нормально, если ты боишься, значит, живой». И товарищи были рядом, с ними спокойнее.
— Доводилось встречаться лицом к лицу с противником?
— Да, было такое, однажды при штурме лесопосадки. Мы кстати обошлись без потерь, отработали очень красиво. Вот там один рядом со мной начал кричать про «русню», но в него прилетела граната, и он замолчал.
— Не было жалости?
— Нет. Понятно, что и мы, и они хотят выжить. Но у них так промыты мозги, что их уже не исправить. И потом, есть понимание, что это враг. И победить его — моя работа. Когда относишься к этому как к работе — намного легче.
— Расскажи о своих боевых наградах.
— Первая медаль это «участник СВО» (не министерская, её я ещё не получил), вторая — «Доброволец», подписанная командиром нашего отряда, и третья это «Царьградский крест IV степени». Крест для меня является самой важной наградой. Глядя на него, я вспоминаю тот день, когда вокруг меня всё взрывалось и зависший с гранатой дрон…
— Что произошло в тот день?
— Крест я получил за то, что вынес на себе под обстрелом тело моего погибшего товарища. Мой подчиненный с позывным «Маркиз» погиб 29 марта, но мы долго не могли до него добраться, чтобы вынести. И вот, 14 апреля, в 4:57, я смог дойти. Взвалил на себя и полкилометра примерно тащил. «Полька», проклятая, провожала (миномёт с бесшумными польскими минами — прим.), АГС дышал в спину. А на одном участке маршрута… завис над нами дрон с гранатами. И я… смирился, думал, что все, конец. Повернулся к «Маркизу» и сказал: «Брат, я с тобой остаюсь…». Эта «птичка» надо мной кружила, я знал, что она вражья, но взмолил, чуть ли не на коленях, оператора, чтоб ушел. Прям ладони молитвенно сложил, показывая, что все равно все кончено. «Маркиз» у меня лежал в спальном мешке, носилок не было… И вдруг «птичка» улетела. Но дальше надо было идти по открытому полю, а вокруг ничего, где можно было бы укрыться… И по мне застрочил пулемет. Это был кромешный ад! По рации своих просил: «Парни, сил нет, помогите перенести его через дорогу». А в ответ: «Эвакуация на подходе, кричи их, выскочат». Я их кричал, кричал… Выбежали. Оборачиваюсь к «Маркизу»: «Братан, наши! Мы вырвались!!!» И вдруг в ответ услышал его голос: «Спасибо, братец». Представляете, какой ужас? На всякий случай решил проверить. Поднимаю спальник, смотрю: нет, неживой он… Видимо, все, уже реально психика на пределе была… Парни прибежали с носилками жесткими, мы «Маркиза» переложили, понесли. Мне предлагали смениться, но я не мог его отпустить. И снова по нам начал миномет работать. Успели все же добежать и спрятать тело. За это время еще чуть в болоте не утонули, по пояс ушли…но все-таки, главное, мы его вытащили! За это к награде и представили. Хотя я подвигом это не считаю. Просто я должен был его достать. Когда родители «Маркиза» узнали об этом, они хотели, чтоб я обязательно был на его похоронах. И не могли поверить, что их сына вытащил 20-летний парень…
— Ух…такая история…до мурашек… Тебе после всего этого кошмары по ночам не снятся?
— Было и такое, конечно. Но это через какое-то время проходит.
— Ты думал, чем займешься когда СВО закончится?
— Пока не знаю. Но уверен, что хочу остаться служить. Когда я в отпуске или между контрактами, чувствую себя в каком-то чужом мире. Ну а «работа», думаю, всегда найдётся.
В статье использованы фотографии из личных архивов «Психа» и Алёны Русской».
