Режиссёр и действующий актёр театра имени Островского поведал, без чего чуда на сцене не происходит
Театр — это особое место, чудо здесь невозможно без любви. Так считает заслуженный артист Костромской области, режиссер костромского ТЮЗа Александр Кирпичёв. В Костроме он трудится уже практически 24 года.
Доля зрителя поход в театр — всегда событие, когда можно полностью погрузиться в происходящее на сцене и получить искренние живые эмоции, а также то, что в народе именуют катарсисом, очищением. Однако зритель видит только верхушку айсберга, за которой стоит огромная работа: бессонные ночи, сбор по крупицам образа, ежедневные репетиции, нервные срывы.
Артисты, пришедшие к нам из 90-х, терпели ещё и большие лишения, несмотря на все испытания, хранили любовь к театру. Так, например, вспоминает Александр Кирпичёв, однажды они с одногруппниками праздновали самый главный день в году — Новый год. Денег не было от слова «совсем», вместо игристого напитка приходилось пить простую воду из рюмок. Здесь помогла система Станиславского, которая учит верить в происходящее: «Вижу, что есть, отношусь как к заданному». Простая вода под действием веры превратилась в горячительное.
Артист хранит верность своему делу. Это позволяет Александру Кирпичёву оставаться полным энергии. Не зря его можно легко узнать издалека по походке.
Мы смогли немножечко раздвинуть завесу тайны и узнать, чем сейчас живёт застуженный артист, что помогло ему быть тем, кто он есть.
В каков возрасте Вы решили стать артистом?
Как и все дети, я с трёх-четырех лет хотел стать и таксистом, и космонавтом, и даже чекистом. А в шесть лет я сказал, что буду артистом. Причем сказал не просто «хочу стать», а что «буду им». И с тех пор вынашивал эту идею.
После школы я сразу поступил в Нижегородское театральное училище. И даже перед этим не было у меня каких-то терзаний по поводу выбора профессии.
Кто и что серьёзно повлияло на Вас во времена учёбы?
На любого артиста, конечно же, влияет его мастер (руководитель курса). Моим мастером был Лев Серапионович Белов. Повлияли и замечательный преподаватель по речи Людмила Викторовна Орлович, директор театрального училища Татьяна Васильевна Цыганкова.
Повлияла и сама обстановка. Мы в училище были, словно дома, практически жили там. Заканчивалась учёба в 8 вечера, а начиналась в 9 утра. Нужно было подготовить к занятиям этюды. Где брать время? Только ночью. На каждый урок мы должны были приносить что-то от себя. Этюды, зачины, упражнения.
Однако всё это время мы были окружены заботой, вниманием и любовью. Годы, проведённые там, навсегда остались у меня в сердце и памяти.
Тяжело ли давалось обучение?
Тяжело. Первый курс вообще самый тяжёлый был, когда с тебя слетают розовые очки по поводу того, что ты из себя представляешь. Когда чувствуешь себя полной бездарностью, потому что ничего не получается… Это тот момент, когда опускаются руки и правда хочется все бросить.
Я тебе скажу, что это ощущение не покидает меня до сих пор. Оно немного трансформировалось, но ощущение, что ты занимаешь чужое место, время от времени ко мне приходит. У меня периодически ничего не получается и периодически я думаю, что нужно кому-то другому более талантливому дорогу отдать и не мучить себя и других.
Были на момент обучения особо значимые роли?
Первые роли нам дали только на втором курсе. На первом были этюды на память физических действий, на мышечное раскрепощение и так далее. Все, что угодно, кроме драматургического материала.
На втором курсе мы выпустили водевиль. Потом была большая работа «Дети Ванюшина», это драма Найдёнова, потом «забыть Герострата», где мне дали главную роль. Я разрывался между счастьем иметь главную роль и несчастьем ее исполнять. Когда ты, может быть, чем-то и владеешь, но это не структурировано, ты попадаешь в какую-то воронку, которая тебя захлестывает. Ты не понимаешь уже, куда идти, куда двигаться. Это трудно. Мне тогда хотелось все бросить и уйти в монастырь.
После окончания обучения всегда возникает вопрос — куда дальше. Вы хотели вернуться в Кострому или попытать счастья в другом городе?
Так получилось, что у меня было два предложения.
Мне предложили пойти учиться в школу-студию в Волгоград. Брали без экзаменов на первый курс. Всего двум-трём людям предложили, я в их числе был. Но снова на первый курс идти нужно было, а я только что закончил четвёртый и очень хотел работать. Я отказался.
У меня было еще одно предложение — мой мастер курса, главный режиссер ТЮЗа позвал меня в театр работать, и я пошел.
Вы не жалели, что не пошли учиться в Волгоград?
Никогда не надо жалеть о содеянном. Оно уже произошло. Все могло пойти по-другому, но не факт, что это могло быть лучше. История не знает сослагательного наклонения.
Иногда кажется, что можно было пойти поучиться. Тем более, в такую школу, с такими мастерами! Было глупо не идти. Но, видимо, рядом не оказалось того, кто покрутит у виска и даст пинка воодушевляющего. Жалеть об этом сейчас уже бессмысленно.
Как Вы попали в театр имени Островского?
Меня позвал Эмиляно Лоренсович Очагавия. Он на тот момент был исполняющим обязанности художественного руководителя. В театре было смутное время, еще не было режиссера, поэтому его обязанности исполнял народный артист. А я тогда разочаровался во всем, не знал, куда себя применить. И вот на перепутье мне поступило предложение. Я честно принял его как временное. Ну, думаю, годик поработаю и соображу, как мне быть.
Почти четверть века, как я служу в театре.
Какой была Ваша первая главная роль в костромском театре?
Мне сразу дали не главные, но центральные роли. Это Буланов в «Лесе», Дергачев в «Последней жертве». А когда была именно главная роль — уже и не помню…80 ролей отыграл, как-никак.
Какую роль тяжелее всего было создать?
Все роли непростые. Будь у тебя 5-80 ролей, ты все равно будешь начинать каждую, как в первый раз. Они все неодинаковые. К каждой нужно подбирать ключ. Конечно, чем больше опыта, тем ты проще относишься к процессу. А когда только начинаешь, тебя это тревожит, бесит, выводит из себя. И часто ты не знаешь, что делать.
Вы эмоционально переживали, когда что-то не получалось?
Конечно! Предметы летели! Очень эмоционально. Даже вспоминать не хочется…
Я стал спокойнее.
Случались ли во время спектакля непредвиденные ситуации?
Каждый спектакль случаются. Не бывает ни одного раза, чтобы все пошло по накатанной схеме. Что-нибудь обязательно происходит. Очень много человеческого фактора, его не просчитать. Здесь помогает опыт. Ты разрешаешь ситуации идти, как она идет. И решаешь проблемы по мере их поступления.
Всякое было. И декорации падали, и штаны рвались на сцене, и выходы мы пропускали. Конечно, после это смотрится как шутка, анекдот, байка. А в реальном времени это страшно. Даже секундная задержка в тексте — это целая минута в жизни. Это колоссальное количество времени. Сценическое время очень концентрированное. Если ты на две-три секунды опаздываешь или отстаешь — это катастрофа, это дыра.
Самая главная режиссура принадлежит Богу. Часто это только иллюзия, что ты управляешь всем процессом. На самом деле процесс начинает управлять тобой.
Какими качествами должен обладать человек, желающий стать актёром?
Любить и уметь делиться. Без любви ничего не произойдет. А если ты не умеешь делиться, то тоже не произойдет, потому что зал ничего не получит от тебя. Мы приёмники и передатчики. Мы принимаем, перерабатываем сигнал и его отдаем, а если мы отдаем искаженно или вообще не отдаем, потом что нам жалко энергии, то тогда не произойдет чуда.
Когда вас посетила мысль стать режиссером?
Посетила очень давно, еще на первом курсе. Но я ее испугался. А потом ещё очень долго боялся.
А что пугало?
Громадная ответственность, потому что режиссер отвечает за все. Если у артиста не получилось, это у режиссера не получилось.
Режиссер — это вожак. Я боялся недостатка авторитета, работать с профессиональными артистами, ответственности. Потом я понял, что страх — это выход из зоны комфорта и там, где есть страх, там развитие.
Решил стать режиссёром я в 2015 году, сразу начал получать соответствующее образование.
Тяжело ли было приступить к работе?
Безумно тяжело. Куча сомнений. Все наперекосяк. Ты придумываешь, казалось бы, гениальный замысел. А потом начинаешь спасать ситуацию, чтобы это не было провалом. Потому что ничего из того, что ты придумал, почему-то не срабатывает.
До сих пор трудно, до сих пор я боюсь этого.
Где вы черпаете вдохновение?
В жизни. Как говорил Аким Акимыч в «Доходном месте», на Божий мир радуюсь. Птичку увижу — радуюсь, цветочек увижу — радуюсь. Черпаю вдохновение во всем. В общении, в природе, просто в отдыхе и медитации. Ты просто работаешь, а оно придет — хорошо . Не придет, так просто пота больше прольешь.
Много было желающих поработать с вами, как с режиссером?
Когда я делал первый спектакль, у меня не было ни площадки, ни даже пьесы. Ничего не было. Я просто делал всем предложение, заинтересовывал материалом. Люди мне помогали. Никакого-такого «Я хочу с тобой работать, возьми меня!» не было. И очереди из тех, кто хочет со мной работать, тоже не было. И сейчас нет.
Не знаю, насколько дело во мне. Я стараюсь подбирать интересный ролевой материал, чтобы артисту было на чём расти и развиваться.
Поделитесь с нами любимыми писателями, поэтами?
Если из Золотого века, то это, конечно, Пушкин. Даже непререкаемо. Если Серебряный век брать, то это Блок, меньше Есенин. Из Советского периода — Роберт Рождественский, Юрий Левитанский, Иосиф Бродский.
Если говорить о прозе, то это, конечно, Гоголь и Булгаков. Толстой и Достоевский. Много авторов. Гоголь мне ближе всего. С Достоевским долго не складывались отношения. Его я перечитал в запой, но уже после 30 лет. Если из зарубежной литературы, то это Диккенс, Воннегут.
Как вы все успеваете?
Я ничего не успеваю. Очень хочется сейчас энергии потока, но мультизадачность — это бич нашего времени, она меня очень изнуряет.
Где берете силы?
Молюсь, чтобы Бог дал.
Помнится, у Вас раньше была коллекция необычных шапок. Вы все также их коллекционируете?
Я всё раздал. Я собирательством уже не занимаюсь, я всё-всё раздаю. Я понял, что нехорошо зацикливаться на чём-то. Это накопительство. Очень много энергии забирает.
Значит внутренне Вы за эти годы претерпели серьёзные изменения. Какой теперь у Вас девиз?
«Делай, что должно, и будь, что будет»
